70 лет и один день прожила Надежда Крупская, Первая леди Страны Советов. Ее долго воспринимали как «жену вождя». Но что мы знаем о жизни этой женщины?

Такой хороший вечер был, и вот нате … Резкая боль разрезала живот поперек, потом прошила по диагонали, разлилась внутри расплавленным свинцом. Надежда Константиновна была привычна к боли: уж сколько маялась она «по-женски», расхлебывая последствия охлаждений, жизни в ссылках. А когда началась базедова болезнь, болей не было, но была такая дурнота, что уж лучше бы болело! Физическую боль терпеть можно, почти всегда. А душевную…

— Надежда Константиновна, карета скорой помощи все никак не прибудет. Потерпите, голубушка.

Она закрыла глаза. Потерплю… А ведь какой вечер! Она давно не была так счастлива. Да и вообще, была ли? Мигом жизнь прошла.

Надя была гимназисткой-отличницей. Умная, с тонким, может, не самым красивым, но милым лицом и пухлыми губками, она нравилась. Не как некоторые, что сводили с ума сразу. Взять ту же подругу лучшую, Аполлинарию Якубову — ох, огонь! Надя тихая, без внешнего блеска. А Иван Бабушкин глаз оторвать не может! Но девушке было не до того. В Наде горел неистовый огонь марксизма — он и был ее любовью. В марксистский кружок она вступила, учась на Бестужевских курсах. Как торопилась она на его собрания! Денег не было, она зарабатывала преподаванием, ученики были «рассыпаны» по городу. Иногда Надя так замерзала, перебегая с занятия на занятие, что от холода сводило низ живота. А на кружке было всегда тепло — если и не ногам, то сердцу точно.

Володю — быстрого, с проглядывающей, несмотря на молодые годы, лысинкой, — Надя впервые увидела на сходке у общих знакомых. Она слышала о нем. Он молодец, и в студенческих волнениях участие принимал, и в ссылке побывал! Он не приглянулся ей внешне, но очаровал с первой встречи — с ним интересно, шумно, он говорил так запальчиво и яростно, что Надя невольно кивала головой в такт его словам. Они совпадали во всем, одинаково смотрели на жизнь, грезили революцией… Надю кольнуло то, что Володя сразу запал на Аполлинарию. Но больше изумляли ее те странные, смутные чувства, которые заставляли ее думать о нем, вспоминать к месту и не к месту его прищуренные, с хитринкой, глаза… Когда он заболел, она вызвалась быть при нем сиделкой. Ей нравилось быть рядом. Его роман с подругой тек вяло, но мучил Надю порой уколами ревности. Они отдалились с Аполлинарией, и Крупская не знала точно, правда ли Володя предложил ей руку и сердце, и правда ли Якубова отвергла его, но вскоре Надя получила от него предложение стать его женой — в письме из тюрьмы. Оброненная ею фраза — «Ну что же, женой, так женой» — «войдет в анналы». Но равнодушия во фразе не было. Она просто была согласна на любую роль, лишь бы быть рядом.

Когда их обоих решили направить в ссылку, но в разные места, шанс остаться вместе у Крупской и Ленина был один — венчание. Так 22 июля 1898 года Петропавловский храм села Шушенское услышал их нетерпеливые «да»; кованные ссыльным-умельцем Оскаром Энгбергом из пятаков кольца обняли пальцы не хуже настоящих обручальных.

…Вместе в ссылке было не так уныло. Надя была сдержанна, но страсти между ними кипели. Мечталось о ребеночке… Но она так болела, так болела! Рези в животе, в самом его низу, бесконечные врачи и боль — она очень рано начала расплачиваться за небережное отношение к своему здоровью. Володя от каждой ее болезни страдал не меньше: Надя в такие моменты становилась похожа на раненую птичку. И ждала она птичку. Так называла Крупская свою мечту о малыше. «Но что-то не прилетает птичка», — горько напишет она… И все равно позже время, проведенное в Шушенском, Крупская назовет самым счастливым в жизни.

Надежда без надежды. Такой она стала через несколько лет бесплодных попыток стать матерью. Страсти супругов несколько улеглись. Потом они смирились с тем, что не будут родителями, и вся их энергия была брошена на общее дело — политику и борьбу. Не будем давать ей оценок — не о том речь. Но Надя стала для своего Володи незаменимой. Она справлялась со всем — с шифрованием его писем(всего она зашифрует 30 000 посланий!), переписыванием статей, организационной работой, подготовкой бумаг. Ей плохо давался только быт: готовить она не любила и не умела, вершиной ее мастерства была яичница из четырех яиц, которую муж покорно съедал по утрам. Поэтому в жизни Ленина и Крупской очень важную роль играла мама Нади — Елизавета Васильевна. Теща взяла на себя готовку и придание уюта любому дому, в который бы не занесла судьба ее «детей». Ильич котлеты тещины любил, но цапался с ней регулярно, хотя в целом Елизавета Васильевна относилась к нему неплохо. Родные же Ильича не особо жаловали Надю: сестра Анна прозвала ее селедкой, что затем привело к получению партийной клички Минога.

Ленин же довольно трезво оценивал жену. И понимал, что плюсов у его Нади — куда больше. И плевать на надоевшую яичницу: Надя незаменима!

Каким-то внутренним чутьем Крупская установила удивительный баланс в их отношениях: оставаясь личностью, она никогда не мешала мужу блистать ярче. Как сказали бы сейчас, они были единой, цельной командой.

В 1900 году Крупская и Ленин отправились в Европу. Тут Крупская работала на Владимира Ильича как секретарь и стенографистка, переводчица. И оставалась его женой. Любящей.

— Ты искришься весь, — заметила она как-то, разглядывая довольного, но несколько растерянного мужа.

Он принялся сбивчиво рассказывать ей что-то, но из услышанного она выловила одно: на Володю произвела неизгладимое впечатление некая Инесса Арманд, дама революционного настроя. Вскоре Надежда Константиновна увидела Инессу, и сердце ее ухнуло: хороша! …Надежда Константиновна боялась перемен, которые с ней происходили, а происходили они, подсказывало сердце, быстро. Аутоиммунное заболевание, диффузный токсический зоб, менял лицо, выпучивал глаза, портил характер, мучил приступами дурноты. А Инесса будто сошла с картины: фарфоровая кожа, оленьи глаза. А главное — она просто дышала страстью.

Крупская высоко оценила соперницу. Инесса была умна, от природы сочилась тем женским магнетизмом, которого недоставало Наде. А кроме того… Она была счастливой матерью, а материнство придает женщине особый шарм. У Инессы было уже пятеро детей — четверо от мужа и один — от его брата. Она не была сверхпорочна, но была вызывающе чувственна. И Крупская увидела: они безумно симпатизируют друг другу, Инесса и ее муж. История умалчивает, как Надежда Константиновна пережила это открытие. Судя по всему, болезненно. Но, как мудрая женщина, она предпочла… закрыть глаза на увлечение мужа. И подождать.

Она давно уже проводила ночи одна. Муж был болен страстью к одной женщине — революции. Арманд же была той, которая могла сделать Володю чуть счастливее здесь и сейчас.

— Когда появляется Инесса, становится светлее, — признавала Крупская.

Она принимала соперницу, садилась с ней за общий стол, сохраняла спокойствие. Арманд тоже видела в Крупской черты, достойные восхищения. А ее поведение… Нет, Инесса бы так не смогла. Она не могла любить кого-то больше, чем себя. Крупская — могла. И Инессе не оставалось ничего, кроме как восхищаться женой любимого мужчины, втайне, возможно, укорять себя за неумение отказываться от соблазнов. И… продолжать это танго втроем.

Болезнь Крупской нарастала. Иногда она плакала, видя свое отражение. В отчаянии она поставит на свой стол фотографию Арманд и будет рассматривать ее, терзаясь своим внешним несовершенством. В какой-то момент струна внутри лопнет. Зачем продолжать эту муку? У нее участились истерики, срывы. Надежда Константиновна предложит мужу расстаться.

Такого изумления на лице у Володи Надя не видела никогда. Как — расстаться?! Надя, ты что? И потом, что скажут товарищи?!

— Да перестань, Володя, — устало отмахнулась она. — И при чем тут товарищи? На партийных делах наш разрыв никак не отразится.

— Разрыв?! Ты моя жена. Надюша, прекрати ревновать, это глупо.

— Уж позволь, я это решу сама. Просто так больше продолжаться не может.

Она вышла, мягко закрыв за собой дверь. Он остался один — раздавленный неожиданным поворотом событий. Позже он скажет жене кратко: Инесса с нами в Швейцарию не поедет. Это было его решение. Надя просто кивнет в ответ.

Инесса не поехала, да. Но что творилось с Володей… Надя знала: он пишет Арманд каждый день. Мука была беспрерывна. Но Надежда Константиновна понимала и другое: Володя не может, не хочет и не готов остаться без нее. В незримой схватке между красотой и обыденностью все равно побеждала она, Надежда… Оставалось смириться и признать, что для каждой женщины в жизни Ильича была отведена особая роль.

После революции, которую Надежда Крупская встречала на передовой, ей отдали на откуп образование и просвещение, а Инессе Арманд — Женский отдел ЦК. Крупская, понимая, как опустошена разрывом Инесса, жалела ее. Супруги были близки, практически неразлучны, а для Арманд Ильич становился все более недосягаем. Теперь он принадлежал всем — народу, стране, но не любящим женщинам. В Крупской не было злорадства и самодовольства от победы, но внутренне ее грыз червячок: она знала, что, оставшись с ней, Володя поступил по уму, но где было его сердце?

После ранения Ленина Крупская выходила его, словно ребенка, боясь услышать, как он в бреду зовет Инессу. Но этого не было. Он будто запер сердце на ключ. Или окончательно подарил его Революции…

В 1920 году Инесса повезла подлечить сына на курорт. Свирепствовала холера. Арманд сдалась болезни без боя. Последней в ее дневнике осталась страшная запись, иллюстрация абсолютного отчаяния. Она писала, что устала жить, несмотря на сохраняемые к «В.И.» — Владимиру Ильичу — чувства.

Похороны Инессы, некролог на которые в «Правде» писала Крупская, превратились в ад и для Надежды Константиновны, и для Ленина. Володя был растерзан. Он постарел, за фантастически красивым катафалком шел с закрытыми глазами, опираясь на Надю. Если бы она не держала его, он бы упал! Это заметила бдительная Александра Коллонтай, заметили все… Дома Ленин плакал, как ребенок. Инесса будто уводила его с собой… Его держала только Надя.

После смерти Инессы отрадой для Надежды Константиновны стали дети Арманд. Она любила их, как своих.

Через два года после смерти Арманд у Ленина случился инсульт. С работой Надежды Константиновны было фактически покончено: он онемел, рука не двигалась, Надя была нужна ему круглосуточно. Практически полная изоляция в Горках Надежду Константиновну и печалила, и оставляла равнодушной — ей было важно, чтобы Володя снова начал нормально говорить и писать. За попытку передачи Троцкому некоторых записей Ленина Крупская получила от Сталина жесткий нагоняй. У нее случилась истерика — она рыдала и каталась по полу, болезненно ощущая, как уходит их время.

Январь 1924 года стал для Ленина последним. «Похороните его рядом с Инессой, — говорила Надя. — Он бы хотел этого». Товарищи восприняли это как насмешку. Телу Ильича вообще была уготована другая роль…

После смерти мужа постаревшая Крупская продолжила работу, искренне занимаясь образованием, детьми. Она совершала ошибки — например, осуждала сказки Чуковского или методику педагогики Макаренко, но кто из крупных политических фигур их не совершал? Она была искренней и беспредельно одинокой. Разве что дети Инессы… Глядя на них, она думала о сопернице и Володе, испытывая странное чувство — почти признательность.

…На ее 70-летие собрались гости. Бисквитный торт от Сталина, огромный, красивый, стал гвоздем вечера. Ели его все, а боль и признаки отравления начались у Крупской. Скорая и правда ехала долго — три часа. А это был аппендицит. Ее нужно было срочно оперировать, но такие решения не принимались без указания сверху. Запросили Сталина — он не ответил. Гнойный перитонит развивался с бешеной скоростью. Через сутки Надежды Константиновны не стало.

Читайте также: Наваждение гения: история любви Сальвадора Дали