Группа «Пикник» занимает особое место в истории русского рока. Возможно, потому, что ее творчество серьезно отличается от всего, что производят в России. Сегодня, когда «Пикнику» более четырех десятков лет, на концерты группы приходят уже новые поколения почитателей. Лидер группы Эдмунд Шклярский рассказал «Вечерке» о будущем рока в России, музыке и творческом пределе.

— Что происходит сегодня с русским роком? Появилась ли та «молодая шпана», о которой говорил Борис Гребенщиков из «Аквариума»?

— Если этот вопрос прозвучал, значит, ничего сверхъестественного пока еще не произошло. Когда в культурной среде случаются какие-то эпохальные явления, они, минуя все кордоны, доходят даже до самого неискушенного человека, которому это может быть совершенно не интересно, и он невольно включается в эти процессы. Даже если человек сам по себе не «революционер», его все равно затащит в эту воронку изменений. Ну а сегодня таких событий не происходит, так что живем ожиданием «того самого».

— Вы записали в 2011 году альбом «Три судьбы» на материале народных песен. Это поиск корней, себя или попытка актуализации общеизвестного материала?

— Многие из этих песен, которые вошли в альбом, мы пели на наших домашних концертах, будучи еще детьми. Например, «Любо, братцы, любо» — одна из наших любимых в детстве песен, она перешла с нами в отрочество, а потом и в зрелость. Мы немного модернизировали ее для исполнения на концертах. Также одни из любимых композиций «По долинам и по взгорьям», и не важно, что это не народная песня, но она по сути такой уже стала, «Ой, мороз, мороз», «Ой, то не вечер». Как все это пелось в детстве — в таких песнях душа народа.

— Ваши песни вас переживут, как думаете?

— Это мы уже пытаемся перейти в область фантазий. Хотя почему нет? Такое вполне возможно. Но думаю, это будут не те песни, в которых есть обращение к сиюминутности. В настоящих знаковых песнях должно присутствовать более расширенное восприятие мира. Когда пишешь о чем-то быстротечном, отражая события сегодняшних дней, скорее всего, такие песни не будут долговечны и не оставят следа. Вспомните перестроечные фильмы, которые сейчас за редким исключением просто невозможно смотреть. На этот вызов времени, эту романтику купились даже маститые режиссеры. Я уверен, что не стоило поддаваться соблазну, нужно было перетерпеть это краткое время, сиюминутность и мимолетность, чтобы не портить себе карму. Но они, к сожалению, не смогли.

— Вы достигли своего творческого пика? Если да — когда, по вашему, это случилось? Могли бы назвать альбом, песню? Если нет — когда это произойдет?

— У нас есть такие произведения, которые можно назвать нашими музыкальными визитными карточками. Они появляются независимо от того, хочет музыкант или нет. Нет никакого рецепта их создания. Период между появлениями таких песен бывает очень длительный и может занимать лет 15. Например, у нас одна из первых таких визитных карточек — это «Иероглиф», потом, наверно, «Египтянин», «Фиолетово-черный», «Королевство кривых». Сейчас тоже хотелось бы написать какое-то произведение, которое пойдет с нами по жизни. Может быть, она есть в новом альбоме «В руках великана».

— В чем, по-вашему, измеряется успех? В деньгах или количестве тех, кто знает и любит ваши песни?

— Нашей группе, наверное, могли бы многие позавидовать в том плане, что нам всегда удавалось заниматься тем, чем хотим. В начале творческого пути перед нами стояли ограничения в виде жесткой цензуры. Мы могли выступать только в маленьких рок-клубах. Но даже тогда мы делали то, что считали нужным. Появиться на профессиональной сцене мы смогли после известных политических событий. Как ни банально это прозвучит, но благодаря перестройке мы смогли попрощаться с цензурой.

— Это успех?

— Можно, конечно, и так сказать. Но успех — это когда человек занимается своим любимым делом. Ну, и, конечно, везение тоже — куда без него. Так в абсолютно любом деле. Можно быть краснодеревщиком или кем-то еще, главное, что занимаешься любимым делом.

— Какое место религия занимает в вашей жизни?

— В детстве меня крестили — да, в те самые времена, когда это было не очень принято. Порицалось посещение религиозных учреждений, запрещались религиозные праздники. Мы все равно праздники отмечали — это многолетние традиции семьи и народа.

Помню, этажом ниже жил человек, который «стучал». Он иногда приходил, спрашивал: «А что вы тут празднуете?» Ему отвечали: «День рождения». Он этому поверил. Вот так и выкручивались и продолжали свой праздник. Поэтому вера, так или иначе, была со мной всегда.

— Как вы считаете, популярный рок-музыкант обязательно должен иметь свое политическое кредо и выражать его открыто?

— Знаете, я когда-то прочел, что Пикассо придерживался коммунистических взглядов. Странные были ощущения от этой информации. Зачем это знать? При чем тут политика? Мне кажется, что некоторые вещи не надо оглашать. Точно так же, как и личную жизнь, политические взгляды и религиозные убеждения не стоит афишировать. Очень неприятно, когда собеседник излагает свои политические соображения, да еще и в назидательном тоне.

Если автор хочет излагать свои политические соображения, для этих целей есть специальный жанр — песня протеста. Это не возбраняется, но это совершенно отдельный жанр. Те музыканты, которые мне нравились, естественно, восставали против старших. Любому нормальному человеку мир родителей, мир, придуманный взрослыми, кажется лживым, несовершенным, они хотят его изменить, разрушить.

Мне кажется, протест — это естественное состояние любого молодого человека, который просто должен через это пройти. Если он принимает все, что происходит, значит, он уже постарел, он уже в том возрасте, когда принял этот несовершенный мир целиком и полностью. Мы его до сих пор не принимаем! Так и боремся сами с собой!

СПРАВКА «ВМ»

Эдмунд Шклярский родился 26 сентября 1955 года в Ленинграде. Советский и российский музыкант-мультиинструменталист, поэт, композитор и художник. Лидер и вокалист рок-группы «Пикник». С детства разговаривает на двух языках — русском и польском.

Читайте также: Илья Глинников: В прошлом году провел 11 часов в Индийском океане при пятибалльном шторме