Москвич Павел Сироклин, которому в этом году исполнилось 100 лет, рассказал «Вечерней Москве» о своей службе в столице в годы Великой Отечественной войны.

Павел Сироклин, пенсионер:

— С 1948 года я работаю в Московском государственном университете имени М. В. Ломоносова. Если б не война, мой стаж был бы еще больше. В июне 1941 года меня направили в отдельную роту связи дивизии особого назначения войск НКВД СССР им. Ф. Э. Дзержинского. Я относился тогда к категории снабженца-хозяйственника. В первые дни войны немало моих сослуживцев просились на передовую, но нам однозначно сказали, что в тылу мы нужнее. Откомандировали на фронт только тех, кто нарушал дисциплину.

Наша дивизия обеспечивала правительственную связь. Специализированные машины роты, оснащенные радиостанциями постоянно передвигали по городу так, чтобы враг не мог их заметить. А я в тот момент был водителем бензовоза. В мои функции входила заправка спецтранспорта и транспортировка топлива из Выхина. Когда враг в октябре вплотную подошел к Москве, вся столица перешла на осадное положение. Я помню, как был за рулем ЗИЛабензовоза. Ехал я по Ленинградскому шоссе, как внезапно из-за леса вылетел немецкий самолет. Он заметил меня и стал расстреливать из пулемета. Я не растерялся и начал нажимать на газ. Самолет продолжал преследовать меня. Я даже помню лицо летчика. Чудо спасло меня от врага.

Город в то время совсем опустел. Мы совсем не спали. Осенью наша часть располагалась в Лефортове. Однажды ночью раздался грохот. Немец бомбил по нашим складам с боеприпасами. Диверсанты выдали им информации об их местонахождении. Подтвердилось это во время второй бомбежки. Кто-то подавал сигнал электрической лампой из окна дома. Хорошо, что злодея поймали. Но по его вине сгорел целый хлебозавод.

Жизнь в столицу начала возвращаться только в 1943 году, когда врага отбросили далеко от Москвы. Нас тогда наделили новыми функциями. Мы стали дежурить на станции Раменское. Наша задача была выловить всех дезертиров. Много их тогда было.

А в 1944-м нас направили на Северный Кавказ под Боржом «зачищать» территории. Взявшись за руки, мы проходили через леса. В то время на земле валялось много немецкого оружия. Его враги сбрасывали для наших предателей. Даже мешки с деньгами находили. После окончания операции нас вернули в Москву.

Уже здесь, в Подмосковье, я встретил День Победы. Когда все уснули, в ночь с 8-го на 9-е раздались крики «Победа!». Столько радости было у всех солдат. Они как дети прыгали на кроватях, кидались подушками, смеялись.

А июне 1945 меня откомандировали в сводный полк войск НКВД. Я стал начальником хозяйственного довольствия. Как-то по приказу всех нас переодели в пограничную форму и в специальном пассажирском поезде довезли до самой границы с Германией. Цель поездки узнали только в Берлине — там проходила Потсдамская конференция. Из окон киностудии, где нас разместили, мы могли видеть, как мимо нас проезжали Черчилль и Трумэн. Так как в мои обязанности входила доставка секретной почты, то издалека я видел даже Сталина.  

Читайте также: Она остановила командира карателей